Сердце моё стучит, как гренадёр — каблуками,
 что к императору взбегает на второй этаж.
 Нервы рвутся, как драгоценные ткани,
 а как мне перевязать кровью истекающий карандаш?
 Это не выдумка — валуна-увальня.
 Это кроит черепа мой глагол-улан.
 В России мои стихи не умерли,
 а поднялись над горизонтом, словно скифский курган.
 Столетия промяты, как диваны.
 Пыль летит через лбы покойниц.
 Заглавия торжественны, как кардиналы,
 и та же пудра у всех моих любовниц.
 Я не трону трона, не обогну храма,
 зайду помолиться в тиши Господу.
 И дождь не нальёт мне больше ни грамма,
 потому что я бел как мел и печален, как госпиталь.