Сквозь жизнь ты шел в наглазниках. Пора бы
 Хоть раз послать их к черту, наконец!
 Вон, на снегу, приземистою жабой
 Спит крематорий, — серый, как свинец.
Здесь чинно все: безверье, горесть, вера…
 Нет ни берез, ни липок, ни куста,
 И нагота блестящего партера
 Амбулаторной чистотой чиста.
Пройдет оркестр, казенной медью брызнув…
 Как бой часов, плывут чредой гроба,
 И ровный гул подземных механизмов
 Послушно туп, как нудный труд раба.
А в утешенье кажет колумбарий
 Сто ниш под мрамор, серые как лед,
 Где изойдет прогорклым духом гари
 Погасших ‘я’ оборванный полет.