Нет, ни жены не было,
 ни ребятенка, ни брата…
 Тюбетейку ставил, как чашку
 и в нее опускал ключи.
 Туфли из парусины
 носил с повадками франта
 И еще пиджак мешковатый
 из сливочной чесучи.
Учителя рисованья
 звали Яков Борисыч —
 Сама доброта, громовержец,
 посмешище детворы.
 Руководил указкой,
 часто грозился высечь
 И читал нам стихи Смелякова
 довоенной поры.
Как сейчас его помню —
 и вся заливаюсь краской
 (Сама от сиротской старости
 нынче на волосок):
 Вооруженный мелом,
 тряпкою и указкой,
 Он диковинных рыцарей
 писал на доске, как мог.
— Простите меня, все кто слышит, —
 учителя и старцы,
 И вы, одинокие гении —
 за детский жестокий взгляд.
 …О, какие длинные, добрые,
 некичливые пальцы
 Были у рисовальщика,
 жившего невпопад!