Там, у просеки лесной,
 Веет новою весной;
 Только жутко под ракитой
 Близ могилы позабытой.
 Там, тревожа листьев тень,
 Бродит тень самоубийцы,
 И порхающие птицы,
 Щебетаньем встретив день,
 Не боятся тени этой,
 Вешним солнцем не пригретой.
 Но боюсь я, мой недуг —
 Рану сердца — разбередит
 Дух, который смертью бредит, —
 Жаждущий покоя дух.
 Говорят, что жаждой этой
 Он, когда-то неотпетый
 И зарытый без креста,
 Заражает тех, что бродит
 Одиноким и заходит
 В эти дикие места.
 Или сердце, что устало
 Ненавидеть и страдать,
 Переставши трепетать,
 Все еще не отстрадало?!.
 Или дух, земле чужой
 И чужой для бестелесных,
 Замкнутый в пределах тесных
 Безнадежности глухой,
 Жаждет, мучимый тоскою,
 Нашей казни над собою?..
 Чу! Поведай, чуткий слух, —
 Ветер это или дух?..
 Это ветра шум — для слуха…
 Это скорбный дух — для духа…