Скульптор, в восторге вдохновенья,
 Волшебный образ изваял.
 Народ, немой от изумленья,
 Пред изваянием стоял,
 И наконец главой поникнул
 У мраморных кумира ног,
 И в ослеплении воскликнул,
 ^Молясь безумно: ‘Это — бог!’
 А вождь страны, от искушенья
 Народ желая отвратить,
 Велел рабам без сожаленья
 Ломами статую разбить!
Сказал: ‘Да сгибнет изваянье!’ —
 И, раздробленное в куски,
 Погибло светлое созданье
 Скульптора творческой руки. —
 И, над обломками кумира
 Склоняясь мыслящим челом,
 Стоял какой-то странник мира
 В раздумье грустном и немом.
 ‘Кто был преступнее, — он мыслил,
 В груди тая свой горький плач, —
 Народ, что камень богом числил,
 Иль дивной статуи палач?’