Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
 До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, — так глотай же скорей
 Рыбий жир ленинградских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денек,
 Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я еще не хочу умирать:
 У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня еще есть адреса,
 По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
 Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
 Шевеля кандалами цепочек дверных.