Потому что с тобой говорю я на всех языках,
 На живом и на мёртвом, на нынешнем и на вчерашнем,
 Я сама то дремучая выпь, то немая треска.
 Быть тебе кем угодно — уже не смешно и не страшно.
Спи теперь до рассвета. Качается дом на ветру,
 Ночь полощет луну в отсыревшей небесной лохани.
 Город будет тянуться к тебе миллионами рук,
 Только мне, только мне не дотронуться даже дыханьем.
Я жалею тебя, потому что мы были близки
 В послезавтрашнем дне, где лишь контур ещё осязаем,
 Потому что мы смертны, как эти простые стихи,
 И как эти стихи, мы однажды тут всё потеряем.
Эта глупая нежность не ведает звуков и букв,
 Но её немоту обретая, как редкую милость,
 Ничего не ответь на мою тишину, если вдруг
 Ничего не случится. Уже ничего не случилось.