Я знаю Данию по сказкам Андерсена.
На бирже сказки сведены к нулю,
И я глазел, как происходит смена
Медвежьих шапок, верных королю.
Традиция! Я не вступаю в споры.
Пусть крутится, как век заведено,
В инерции не чувствуя опоры,
Истории твоей веретено.
Торги идут. И выручки неплохи.
Разменяны на доллары грехи.
Туристы — что?— назойливы, как блохи.
И я скакал подобием блохи.
Меня по Копенгагену крутила
Туда-сюда немыслимая прыть.
Мне времени, как видишь, не хватило
Наедине с тобой поговорить.
А так хотелось. Но, пугая взоры,
Отыскивая подходящий вид,
Неистовые щелкают затворы —
С тобою каждый сняться норовит.
Один на камень залезает смело.
Обнять тебя пытается другой.
А ведь тебе все это надоело,
И неудобно все-таки нагой.
Всех разогнал бы. Да нахальства нету.
Чужой закон, и — права тоже нет.
А может, разрешается поэту
Иметь с тобой какой-нибудь секрет?
Я новой встречей тихо душу грею.
Года в разлуке — грустные года.
Когда опять приеду — постарею.
Ты, бронзовая, — вечно молода.
Но выслушай: давай держать в секрете
Наш разговор для будущих времен.
Быть может, я — единственный на свете,
Отчаявшийся твой Пигмалион.
Медвежьих шапок неизбежна смена.
Торги идут. И с правдой спорит ложь.
Я буду ждать, листая Андерсена,
Когда ты снова в сказку уплывешь.